– Вы знаете, у нас чудесная новость! Миронов согласился преподавать на нашей кафедре! Я даже не надеялся на такую удачу! У нас как раз нехватка преподавателей для курсов «Creativewriting», а агент Миронова сегодня подтвердила его готовность занять эту позицию. Как прекрасно! Молодой и, что главное, успешный автор привлечет множество студентов, поднимет престиж нашей кафедры. Конечно же, не то чтобы мы нуждались в этом, но, как говорится, нет предела совершенству. Многие известные люди, деятели науки и искусства, преподавали на моей кафедре. Теперь вот и Миронов пополнит их ряды, – проговорил декан с гордостью коллекционера, ставящего на полку очередной редкий экземпляр.

– М-м-м.. да, звучит интересно, – согласилась я.

– Да, Кирочка, я вам очень обязан! Спасибо огромное! Я никогда не забуду ваш вклад в развитие нашей кафедры! – лил елей мне в уши декан.

– Не за что, Анатолий Степанович. – О чем он говорит? Опять об этом Преображенском? Он так рад, что я поставила оценку этому бездарю? Мне казалось, он уже забыл об этом инциденте из-за своего нового успешного приобретения.

– Так когда мы сможем, наконец, встретиться и обсудить учебную программу, зарплату и утрясти все формальности?

– С кем встретиться? – теперь я вообще ничего не понимала.

– С Мироновым, конечно! – И декан нетерпеливо продолжил: – Вы же сами его уговорили на эту работу. Мне сегодня все рассказал его агент, не нужно скромничать, Кира. Я вам очень признателен.

– Я что сделала? – Хорошо, что мы говорили по телефону и он не видел ужас в моих округлившихся глазах.

– В общем, Кира, я жду вас как ассистента Миронова сегодня днем на кафедре. Он тоже придет, и мы все вместе обсудим стратегию развития нового направления в учебной программе.

Я опустилась на стул. Голова шла кругом, я ничего не понимала. Что ОН задумал?!

– Я... я сегодня никак не могу! Я... э-э-э... я должна проверить экзаменационные работы третьего курса. – Я понимала, как глупо это звучит, но это единственная отговорка, которая пришла мне на ум. – Дайте ему другого ассистента. Я уверена, многие будут рады.

– Я уже предлагал ему других, более опытных, не обижайтесь, Кира. Но он согласился только при условии, что это будете именно вы. Сказал, что вы – старые знакомые. Уж мне, Кира, вы могли бы рассказать о вашем знакомстве, ни к чему скромничать. Откуда вы его знаете? – И декан перешел на заговорщический шепот.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ – Он – мой дальний родственник, дядя моего двоюродного брата, седьмая вода, как говорится. – Что за бред я несу?! Я встала и начала ходить из стороны в сторону. – Я его с детства знаю. – Молчание декана в трубке заставило меня врать дальше. Не могу же я рассказать ему, как послала его драгоценного автора в курилке. – Я его в детстве называла «дядя Кирилл». – О боже! Надеюсь, ему хотя бы больше тридцати лет, иначе весь этот бред о родстве даже отдаленно не похож на правду. – Он меня с горки катал, помню. Но потом я его лет пятнадцать не видела. – Заткнись, Кира, просто заткнись! Я зажмурилась и замолчала. Не умею врать – меня всегда выдает румянец. Даже на экзаменах в университете по этой причине не списывала, однокурсники еще надо мной смеялись.

– Кирочка, теперь все встает на свои места! Понятно, почему научный руководитель так хвалит вашу диссертацию. Литературный талант у вас в крови! Вы, случайно, больше ни с кем из известных писателей в родстве не состоите? – засмеялся он над своей же шуткой.

– Нет, что вы! – У меня вырвался вздох облегчения. Он поверил в мой бред про «дядю Кирилла».

Мы с Анатолием Степановичем обменялись еще несколькими любезностями. В итоге он поставил меня перед фактом, что встреча с моим «родственником» состоится сегодня днем на кафедре. О боже! В какую игру «писатель» пытается меня втянуть?

Глава 9. КИРА

Я прибыла на кафедру на полчаса раньше назначенного времени и все оставшееся время нервно и бесцельно бродила по коридору возле кабинета декана. Но вот наконец-то дверь открылась, и секретарь позвала меня внутрь.

Меня любезно пригласили присесть за большой стол для переговоров, предложили чай, кофе и даже торт. Но мне кусок в горло не лез. Не понимаю, как преступники в камере смертников с удовольствием едят свой последний ужин, зная, что через несколько часов простятся с жизнью? Может быть, дело в каком-то смирении или раскаянии? Они понимают, что заслужили казнь. Но я ничего плохого не сделала, поэтому смириться с неизвестностью мне было очень нелегко. Зачем я нужна «писателю»? Что я ему плохого сделала? Я чувствовала себя ягненком из басни Крылова, который с ужасом спрашивает волка, чем заслужил быть съеденным, а волк отвечает ему: «Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать». «Сказал и в темный лес ягненка поволок».

Но, как говорила героиня моего любимого фильма «Красота по-американски», «I refuse to be a victim». Поэтому я собралась с духом, готовясь взглянуть в лицо опасности. «Нет, я не буду жертвой, не буду...» – повторяла про себя я эту мантру, пытаясь в нее поверить.

Внезапно послышался звук открывающейся двери, и я сжала край стола  с такой силой, что костяшки побелели.

– О, вот и вы! Проходите, присаживайтесь. – Анатолий Степанович указал на место напротив меня. – Мы с Кирочкой вас уже ждем.

– Спасибо, мне удобнее будет тут. – Кирилл подошел к месту рядом со мной и сел на стул.

 Чувствовала, что не смею сдвинуться с места. Почему я инстинктивно боюсь его? Он же ничего не сделает мне, пока с нами Анатолий Степанович.

– Ну, привет, Кирочка. – Он сделал ударение на моем имени. Я чувствовала на себе его взгляд. От ощущения его близости у меня тряслись коленки.

– Здравс.. то есть привет, – почти шепотом проговорила я, не поднимая глаз.

– А я сегодня узнал от Киры, что вы родственники! – радостно сообщил декан. – А она скрывала, представляете?!

– Конечно, она никогда не любила открывать козыри сразу. – Я почувствовала усмешку в его голосе.

– Да, она мне рассказала, каким заботливым дядей вы были в детстве. Катали ее с горки, гуляли с ней, когда она была ребенком. Я не знал, что у вас есть родственники в Самаре.

– Да, мы с племянницей были очень близки. – В отличие от меня, «писатель» врал с легкостью. Конечно, это же его хлеб – выдумывать истории. – Она была моей любимой девочкой, хоть и тем еще сорванцом! Когда она плохо себя вела, мне приходилось ее наказывать. Вы же знаете детей, без кнута их не воспитаешь достойными людьми. – Он улыбнулся, потом протянул руку к моему лицу и потрепал меня по щеке.

От его внезапного бесцеремонного прикосновения я густо покраснела, вся кровь прилила к месту прикосновения его пальцев к моей коже.

– Но я надеюсь, что ты, Кирочка, меня давно простила за вынужденные воспитательные меры? Смотри, какая ты теперь самостоятельная девочка! И преподаешь в университете. Горжусь племянницей. – Он продолжил похлопывать меня по щеке, как собаку, которая радостно виляет хвостом и ждет похвалы.

Я не могла вымолвить ни слова, даже руку его убрать не могла, меня будто парализовало.

– Да, мы гордимся Кирой Петровной, ее кандидатская диссертация подает большие надежды, – вставил слово Анатолий Степанович.

Неужели только мне происходящее кажется ужасно неприличным и полным двойного смысла?

– Ну что ж, давайте обсудим наш контракт. – Видно, что декану уже не терпится перейти к делу.

Я была благодарна ему как никогда, потому что Кирилл нехотя убрал руку от моего лица и переключил внимание на Анатолия Степановича.

Они обсуждали суть учебной программы, количество рабочих часов и число студентов, которые смогут посещать лекции, и прочие официальные вещи.

Я не могла сконцентрироваться на нюансах, и, слава богу, их не особенно волновало мое мнение, так как мне не задали ни одного вопроса. Через час декан, наконец, произнес: